Боб Пейсли - Человек на все времена

Роберт Пейсли, один из величайших тренеров в истории футбола, появился на свет в небольшой шахтёрский деревушке Хеттон-ле-Хоул, что в семи милях от Сандерленда. Он был вторым из четырёх братьев. Самый младший, Алан, умер от дифтерии, когда ему было всего 15 лет. Но его смерть спасла жизнь Бобу. Он получил трагическое известие, когда воевал в Италии. В расстроенных чувствах Боб побрёл вдаль, не разбирая пути. А спустя десяток секунд на место, где он стоял, распечатывая письмо, упал снаряд...

КАК ПОСТРОИТЬ СВОЁ СЧАСТЬЕ
В октябре 39-го Пейсли призвали в 79-й полк Королевской артиллерии. Вскоре эту воинскую часть перебросили на Дальний Восток, где она и была разбита японцами. (Именно так!) Однако Боб остался на Родине. Помогла гражданская профессия — футболист. Но война никуда не делась — в 1941 году Пейсли вместе со своим новым полком оказался в Египте. Воевал под Тобруком, где англичане снова были биты, под Аль-Аламейном, где, наконец, победили, освобождал Сицилию, а в июне 1944 года ворвался в Рим, восседая на броне танка.
После демобилизации Пейсли вернулся в «Ливерпуль», в составе которого так и не успел дебютировать из-за войны. Тут-то Боб и познакомился с молоденькой учительницей Джесси, которая вскоре станет его женой. Дабы произвести впечатление на девушку, отставной солдат гордо продемонстрировал шрам на руке, якобы оставленный немецким штыком в рукопашной схватке. Спустя многие годы Джесси узнала, что на самом деле муженек порезался, вскрывая ножом консервную банку.
Но это будет потом. А пока Джесси представила своего избранника родителям. Её папаша Артур отличался строгим нравом и практичным взглядом на жизнь.
 Чем занимается этот твой Боб, дочка?
 Он футболист, папа.
 Это я понял. А чем он занимается?
 Он профессиональный футболист!
Обстановка накалялась, но Джесси вовремя сориентировалась:
 А ещё он классно кладёт кирпич!
 А вот это дело, дочка! Это значит, мои внуки не будут жить впроголодь...
Боб и Джесси поженились 17 июля 1946 года. У них родились два сына, Роберт и Грэм, и дочка Кристин.

О ХОРОШЕМ ОТНОШЕНИИ К ЛОШАДЯМ
После вылета «Ливерпуля» во второй дивизион в 54-м Пейсли принял решение повесить бутсы на гвоздь и вернуться на родину, дабы класть кирпич на радость тестю. Однако руководство клуба предложило ему войти в тренерский штаб и возглавить резервный состав. «В бытность игроком я живо интересовался мышцами и косточками и даже закончил курсы, получив диплом физиотерапевта. (Фактически — врача по травмам. А то для нас физиотерапия куда больше связана с электрофорезом, всяческими прогревами и прочими процедурами...) Это моё увлечение не осталось незамеченным». К тому же один из директоров клуба выхлопотал для Боба разрешение стажироваться в местных больницах.
Альберт Стаббинз: «Пейсли знал о травмах больше, чем кто-либо! При этом он не переставал совершенствоваться и от своего занятия получал настоящее удовольствие. Я был уверен, что он до конца своих дней будет бороться с повреждениями игроков и даже не представлял его в роли менеджера!»
Слава Боба в футбольной медицине была столь велика, что к нему нередко обращались спортсмены, чаще всего боксёры, звёзды шоу-бизнеса и балерины. За умение чётко и безошибочно ставить диагноз буквально с одного взгляда на повреждение профессиональные медики награди его прозвищем «Доктор-колдун». Однажды на «Анфилд» пришёл мужик и обратился к Пейсли: «Барин, посмотрите мою собачку!» Как говорится, если умеешь вправлять ногу человеку, то и лошади поможешь...
Кстати, о лошадях.
С детства Боб слыл страшным лошадником. Однако из этого своего увлечения он немало почерпнул для футбола. «Если б не футбол, я посвятил бы свою жизнь тренировке скаковых лошадей. Это почти одно и то же. Вы можете смеяться, но футболисты — они точь-в-точь как лошади. Некоторых надо подгонять, а другие сами пашут. С некоторыми нужно обходиться ласково, а для других приготовить хороший кнут».
Иан Раш: «Я долго не мог пробиться в основу команды, невзирая на то, что добросовестно пахал на тренировках да и на поле был не худшим. Только забить никак не мог. В один момент мне это надоело, и я пришёл к Пейсли. Так и так, отпустите... Он, как всегда, взял небольшую паузу, посмотрел на меня и наконец сказал: «Сынок, можно бить баклуши всю неделю, а потом выйти в субботу на поле и стать героем. А что ты? Сколько ни выходил на поле, ни разу не забил! Ни разу!!! Ты прав — ты не готов играть за «Ливерпуль». Я тебя отпускаю!» Его слова разозлили меня донельзя. Закрыв за собой дверь, я подумал, что вывернусь наизнанку, но докажу старику, как он ошибается!»
Пейсли: «А с ним только так и надо было».
И в «Ливерпуле» появился великий бомбардир!
Боб Пейсли был не дурак сделать ставочку на лошадок. Для этого он постоянно таскал с собой толстенную пачку наличмана, чем игроки частенько пользовались. Иан Кэллаган: «Если возникали временные трудности с финансами, например, проигрался в карты, шли к Бобу и просили взаймы».
Кроме пресса бабок, Пейсли всегда носил с собой такой себе вахтенный журнал. Туда он заносил любую мелочь: погода в день игры или тренировки, травма или болезнь игрока, родился или заболел чей-то ребёнок, умер кто-то из близких и всё такое прочее. «Казалось бы, мелочи. Но эти мелочи создавали целостную картину, глядя на которую, ты осознавал, чего ждать и чего опасаться».

ЕЩЁ ОДНО ЕДИНСТВО ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЕЙ
В августе 1959 года Боба повысили до тренера первой команды. А спустя пять месяцев пришёл Билл Шенкли. «Обычно новый тренер приводит с собой свою команду. Однако я прекрасно знал Пейсли, а также Джо Фэгэна и Рубена Беннетта. Беседа с ними убедила меня, что вместе мы можем сделать большое дело».
Шенкли и Пейсли — ещё один великий дуэт в истории футбола. Как часто бывает в таких случаях, противоположности по жизни, они блестяще дополняли друг друга в работе. Великий мотиватор рядом с великим тактиком и врачевателем.
Пейсли служил этаким громоотводом, принимая на себя многие проблемы игроков, прежде чем те добирались до Шенкли. «Несколько метров, которые отделяют раздевалку от офиса менеджера, имеют огромное значение. Иногда они означают расстояние от успеха к провалу. Сколько раз я ловил наших игроков, которые, недовольные чем-то, рвались к резкому Шенксу на разборки!» После чего игроки, буквально заговоренные Пейсли, успокаивались и смотрели на вещи другими глазами. При этом никто не мог потом вспомнить — а что ж такое рассказывал им старина Боб?!
А как Пейсли укрывал травмированных игроков! Шенкли славился нетерпимостью к тем, кто имел несчастье сломаться. Он называл их симулянтами, инвалидами и напрочь игнорировал, будто бы вычёркивал из жизни.
Однажды молодой Киган, отличавшийся весьма мнительным характером, вздумал было убедить себя в травме и осмелился сунуться с этой проблемой к Шенкли. Вылетел с треском, после чего, глотая слёзы, стал собирать чемодан. Его встретил Пейсли и, услышав в чём дело, позвал в массажную. Там Боб осмотрел ногу Кигана — никакой травмы, разумеется, не было. Но Пейсли и бровью не повёл, а наоборот — участливо что-то запричитал. Потом уложил Кевина на лежак вниз лицом, обмотал ногу полотенцем, набрал в шприц обезболивающее, но уколол игрока заранее припасённой булавкой, а лекарство впрыснул в полотенце. Киган мгновенно «выздоровел»! В другом случае Пейсли обследовал педаль газа в авто Кевина и выдал Шенкли «заключение»: «Шеф, у него действительно травма — он повредил ногу слишком острыми углами педали...»
В отличие от прочих тандемов, где всё-таки один был первым номером, а второй — на подтанцовке, Шенкли и Пейсли стоили друг друга. Потом Пейсли сумеет проявить себя в самостоятельной работе, чего не вышло, к примеру, у Олега Базилевича или Питера Тейлора (который работал с Брайаном Клафом).
Супруга Шенкли, Несси, вспоминала, что Боб с первых дней оказывал благоприятное влияние на её супруга. «У него Билл учился рассудительности, умению взвешивать каждое слово и каждый поступок. Боб любил оставаться незамеченным, тогда как Билл был готов нацепить на туфли подковы — лишь бы все слышали, что он идёт!» Шенкс отрицает, что они с Пейсли с трудом терпели друг друга и нередко ругались. «За все годы нашей работы между нами не было ни единого скандала. Нам просто некогда было этим заниматься. Постоянно нужно было ломать голову над тем, где же разместить очередной трофей!»
За 15 лет совместной работы каждый из них пропустил всего по одной игре «Ливерпуля». И тот, и другой — по уважительной причине. Шенкли ездил смотреть соперника по Кубку чемпионов, «Кёльн», а Пейсли слёг в постель с тонзиллитом.
Когда Билл застал всех врасплох своей сенсационной отставкой, Боб даже и не думал, что ему предложат занять место Шенкли. «Я был уверен, что они позовут кого-то вроде Иана Сент-Джона. Когда же совет директоров обратился ко мне, я ответил однозначным отказом. Во-первых, сомневался, что меня рассматривают как полноценного работника. Мне казалось, что я в таком случае просто заполню пустоту, пока клуб подыщет настоящего тренера. А во-вторых, я боялся, что с моим возвышением разрушится тщательно выстроенная и продуктивно работавшая структура Boot Room».
Его уговаривали буквально всем миром. Получив поддержку от семьи, Пейсли дал согласие. Но при этом поставил строгое условие: «Это будет мой «Ливерпуль», к которому я не собираюсь никого подпускать на пушечный выстрел!»
Чтобы подтвердить серьёзность своего заявления, Пейсли вскоре после развязного выступления в прессе президента клуба Джона Смита о трансферных целях объявил — ухожу к чертовой матери! Смит извинился и заткнулся.

ШЕСТОЕ ЧУВСТВО
У Пейсли была привычка пользоваться словом «хрень». В зависимости от ситуации оно могло означать что угодно. Игроки прониклись этим и время от времени кто-то из них обращался к Бобу: «А ну-ка дай мне эту хрень!» И неизменно получал именно то, что имел в виду: тугую повязку, бутсы или бутылку с водой.
Однажды Эмлин Хьюз решил испытать Пейсли и, улучив момент, когда Боб стоял к нему спиной, обратился к Иану Сент-Джону: «Мне нужны щитки. Сейчас попрошу его бросить мне «эту хрень». Посмотрим, что получится...»
Можно только представить всеобщий восторг, когда в ответ на просьбу Хьюза Боб, даже не обернувшись, швырнул тому щитки!
«Пейсли обладал шестым чувством!» — со всей серьёзностью утверждал потом Сент-Джон.
А как иначе? Колдун!